Всегда со мной. Почему ты не просил?!

РАБАШ не перебивал, смотрел на меня, слушал, а когда я остановился, он вдруг сказал: "А почему ты не просил?!"

Он меня ошарашил. Я вдруг понял, что был полон этой злости, и я не просил, а требовал, чтобы все вокруг меня изменилось. Все, но только не я.

"Почему не просил?" - это был для него такой естественный вопрос. Почему человек не просит исправления? Не всех вокруг, а себя. Своего эгоизма, который его съедает.

Кричит, возмущается, и не просит. И не понимает, что именно в этом все дело. В том, чтобы почувствовать, что враг - в тебе, и только с ним ты должен вести борьбу. И в то же время, что "нет никого, кроме Него", и только обращение к Творцу действенно.

Но обращение должно быть из сердца, не по написанному, не молитвой, заученной по книжке, нет, а из разбитого сердца.

Я видел, как это делал РАБАШ. Он делал это все время.

Взять Творца штурмом

По своему характеру РАБАШ очень хорошо вписался бы в группу каббалистов Коцка. Он сам не раз говорил, что если бы родился раньше, то ушел бы в Коцк, к раби Менахему Менделю.

Это был отчаянная каббалистическая группа, в которой собрались те, кто хотели "взять Творца штурмом". Живущие впроголодь, коммуной. Каждый день проживающие как последний. Относящиеся друг к другу жестко, нарочито показывая свое якобы легкомыслие, пренебрежение к духовному, чтобы дать возможность товарищам для большей работы.

Таким бы и РАБАШ - живущий только во имя Цели, измеряющий себя только относительно нее.

Подходило РАБАШу и утверждение их учителя Раби Менахема Менделя: "Нет ничего более цельного, чем разбитое сердце, нет более пронзительного крика, чем молчание".

Так хотел жить и РАБАШ. Так и жил.

Тишина

Но бывало наступала тишина. Вдруг РАБАШ отключался.

Я смотрел со стороны и не понимал, как возможна такая "отключка"? Только что бежал, атаковал, не жалел себя - и вдруг тишина. Вдруг он никто и ничто.

Заканчивался какой-то период в духовном подъеме и РАБАШ замирал. Не хотел ничего ни читать, ни слышать, ни видеть. Это могло продолжаться несколько часов.

Я помню, как-то приехал к РАБАШу и вижу: сидит верхом на стуле, спиной к солнцу, замерший такой. Я даже испугался, осторожно подошел к нему, он поднял на меня глаза и сказал:

- Ну возьми стул.

Я взял стул.

- Садись.

Я сел так же, как и он.

- Посидим, - говорит он.

Сидим. Десять минут, пятнадцать. Он молчит, я молчу. Думаю: "Дальше что?" Но никаких вопросов не задаю.

Спасало нас то, что мы курили. Закурил - уже все ощущается немножко по-другому. Играешь сигаретой, начинаешь вдыхать-выдыхать. Вот так мы сидели, курили и молчали, может быть, час. Я понял, в таких состояниях главное - переждать, затаиться.

Я наблюдал, как это делает РАБАШ. Ведь мы имеем дело не с телом и не с человеком, а с желанием. Оно должно отработать себя до всей своей глубины, на всю свою высоту.

И тогда ты доходишь до состояния, когда находишься на уровне неживой материи, сливаешься с землей, с камнем, распластан, пуст. Пережидаешь, притаился. Пока, как росток из камня, не прорывается новое желание. И ты снова можешь вздохнуть, встать и продолжить атаку на Творца.

Вот так мы курили, прикуривая одну сигарету от другой. А потом он протянул руку к тумбочке, достал свою синюю тетрадь, раскрыл наугад и прочитал:

"Не имеет человек права освободить себя от этой работы, а обязан достичь такого собственного требования и стремления к "лишма", которое бы стало молитвой, ведь без молитвы невозможно этого достичь".