Научная революция поделила окружающий нас мир на неживой и живой, а тот – на растительный, животный, и «человеческий». Основные положения Большого Разрыва, зародившегося в XVII веке:
а) мир можно понять, исследуя его отдельные части;
б) не все в нем подлежит исследованию.
Появлению первого положения мы обязаны заводным механизмам, очаровавших современников слаженной работой деталей. Второе унаследовано от религии: вопрос «для чего» как будто вторгается в сферу деятельности Творца всего сущего, и потому не входит в компетенцию ученого.
В погоне за знаниями у ученых развилось то, что среди студентов-медиков получило имя болезни третьего курса – когда в результате заучивания большого объема информации появляется ощущение, что они знают все. В начале ХХ века глава американского патентного бюро ушел в отставку, поскольку ничего принципиально нового изобрести нельзя.
Последовавшие великие открытия физиков и биологов не изменили главного: наука и сегодня держится за свои постулаты – поверья, препятствующие ее дальнейшему развитию. Среди них – случайность, отсутствие связи, направления и цели развития. Поверив в собственную мудрость и всемогущество, мы стали считать себя высшими существами, по праву властвующими над Природой. Со временем эта вера превратилась в реальную угрозу нашему существованию.
В начале прошлого века Вселенную видели вечной и неизменной – наподобие бескрайнего болота, где случайное волнение привело к появлению жизни. Физики уверяли, что со временем все вернется к первоначальному хаосу. Накопленные с тех пор знания показали, что в Природе вместо угасания и дегенерации идет направленный рост сложности – то есть факт развития налицо.
Вопросы развития отнюдь не теоретические выкладки оторванных от реальной жизни философов. На самом деле, от них зависит наше дальнейшее существование.
Если у Природы нет законов развития, то можно продолжать жить, потакая своим прихотями. А если законы есть, то рано или поздно, придется им подчиниться – по крайней мере, в виду очевидного неравенства сил.
Когда молекулы отдалятся одновременно одна от другой, то на горячей плите вода превратится в лед. Столь невероятное событие надо ждать неограниченно долго, и потому его назвали по имени английского физика «чудом Джинса». Физики вольны развлекаться математическими выкладками, но в реальном мире мы такого никогда не увидим.
Последние три миллиарда лет эволюция идет в одном направлении, – пишет американский физик и астроном Юджин Чудновски, – жизнь приобретает все большую сложность, и идет увеличение порядка на поверхности Земли.
Те, кто отрицают закономерность развития, по сути, предлагают взамен каскад невероятных событий, наподобие чудес Джинса, следующих друг за другом.
Кому нужна эволюция?
Мы свыклись с существованием эволюции – есть и все тут. Однако она не самоочевидна и даже противоречит простой логике. Первые «поселенцы» на планете – прокариоты – могли существовать бесконечно долго. Им вовсе не нужны те «новшества», которые появились после. Их обладатели только и делают, что вымирают, и на их место приходят новые обреченные. А прокариоты – живут и процветают. Для чего нужен столь сложный и мучительный процесс – эволюция – непонятно.
Идея естественного отбора здесь явно не работает: наиболее приспособленные – были и есть сами прокариоты. Они останутся, даже если остальные вымрут. А если исчезнут, то потянут за собой всю биосферу.
Не более понятно, почему развитие Вселенной не остановилось на ядре из четырех частиц. Зачем нужно было изобретать разные типы звезд и сложнейшие процессы переработки их отходов? Для чего из изготовленных элементов надо было строить молекулы, а из них – планеты и жизнь?
Хаос или программа?
Небесная механика не в силах объяснить происхождение Солнечной системы – что создало и закрутило гигантскую карусель с небольшой желтой звездой в центре? Выглядит так, словно эволюция просто навязана извне. Как некая, «спущенная сверху» программа. Откуда она взялась?
Прирожденный естествоиспытатель Дмитрий Иванович Менделеев писал:
Периодическая изменяемость простых и сложных тел подчиняется некоторому высшему закону, природу которого, а тем более причину, ныне нет еще средств охватить. По всей вероятности, она кроется в основных началах внутренней механики атомов и частиц.
Лучше не скажешь. Слова великого ученого и по сей день не утратили свою злободневность. Стоит взглянуть на периодическую таблицу, как всякая возможность отрицать направленность и присутствие программы развития отпадает.
Свойства элементов определены их положением в таблице – ее рядом и строкой, и потому предсказать свойства еще неоткрытых элементов не составляет особого труда. Подобный периодический порядок присутствует и у «элементов» живого - растений и животных.
В свое время Копернику удалось преодолеть стереотипы мышления, и, взглянув на Землю со стороны Солнца, постичь устройство Солнечной системы, совершив подвиг ума. Чтобы понять жизнь Вселенной, также необходим поворот мысли – озарение. Летчик-космонавт В. Лебедев, член-корреспондент РАН.
Держа в руках невзрачный тусклый камушек, опытный гранильщик алмазов видит то великолепие, которое ему предстоит раскрыть своим искусством. Сверкающий всеми цветами бриллиант будет воплощением замысла, а не результатом соприкосновения камня со шлифовальным диском.
Очевидно, что ничего путного в нашем мире без плана не выйдет. Тем не менее, отыскивая упорядоченность в развитии, ученые сталкиваются с обвинением в телеологии – «приписывании цели природе, перенос на нее способности к целеполаганию, которая в действительности присуща лишь человеческой деятельности» (цитата из БСЭ).
Это безапелляционное утверждение не выдерживает критики. Каждому ясно, что плотина бобра – не случайное нагромождение веток и бревен. Налицо осуществление плана – целеполагание явно руководит деятельностью животного. А может, и у неживой природы есть свои, скрытые от нас, замыслы?
Сегодня мы можем смело говорить о цели жизни, – пишет американский ученый Д. Саган – ведь даже у неживых систем есть такие цели и функции, которые указывают на целенаправленность жизни в целом.
Значит, эволюция живого – естественное продолжение развития вещества путем усложнения его состава, формы и видов активности.
Наступит день, когда мы сумеем объединить различные научные дисциплины. Они воссоединятся вновь – ведь прежде, чем каждая пошла своим собственным путем, все были вместе, как в момент рождения Вселенной. Э. Панчет
Исследование мира оказалось поделено между науками, и каждая опирается на собственные парадигмы. По словам Нобелевского лауреата Сиднея Бреннера:
Физики всегда считали, что их наука самая теоретически глубокая. Но они не могут объяснить феномен жизни, которая потешается над ними и над их количественным анализом.
Физики свыклись с идеей прерывистых скачков, свойственных материи, как до этого – с существованием нематериальных полей. Биологи же, следуя давней традиции, отвергают действия полей в мире живого и ищут в нем плавные переходы.
Жизнь выглядит как “катастрофа материи”, и все живое привычно, по умолчанию отлучено от физики. По словам Стивена Вайнберга, Нобелевского лауреата по физике:
Чем больше мы знаем о Космосе, тем бессмысленнее он кажется.
Ученый, по-видимому, неосознанно вывел себя из состава Вселенной.
Разобщенная наука преподносит развитие как серию случайных, чудесных стечений обстоятельств – и поэтому не может ни объяснить причин эволюции космоса и биосферы, ни указать путь выхода из кризиса.
нужно нечто сверх современной науки