Вагонные споры

История с запретом железнодорожных работ по субботам коснулась только пассажиров, но затронула всю страну. И поставила ее на уши. Отчего так? Ведь мы далеко не в первый раз сталкиваемся с подобным явлением.

Дело в том, что здесь резонировали очень чуткие маркеры общественного консенсуса. Израильская действительность строится на сложном балансе сдержек и противовесов между разными сегментами населения. Общая система динамична, она постоянно находится в движении, чтобы компенсировать и заглаживать разнонаправленные импульсы.

Но в этот раз случился перекос, не вписавшийся в диапазон допустимых отклонений. Вышло так, что один сектор почувствовал себя ущемленным и униженным «не в меру». А другой, напротив, ощутил свою возросшую силу, легко поставив на колени министра и главу правительства, да еще и вызвав склоку между ними. Вместо неизбежных трений в рамках компромисса, слишком явно обозначилась победа одних над другими.

Скоро мы забудем подробности этого инцидента, но главный его урок останется с нами: кто сплоченнее, тот и прав.

Пролетая над «Мофетом»

Если приглядеться, наше израильское бытие строится не на законах и не на здравом смысле, а на столкновении интересов, вынужденных сосуществовать. Каждый из нас может позволить себе столько, сколько обеспечивает ему принадлежность к различным группам и секторам. Членство в любом из этих «клубов» эквивалентно определенному количеству социальных баллов.

Например, средний класс дает вам 20 баллов, светский сектор – еще 5 баллов, сильный профсоюз – 50 баллов, слабый – 5 баллов, различные религиозные течения – от 5 до 100 баллов, проживание в центре страны – 20 баллов, и так далее. Большое количество баллов позволяет рассчитывать на большее и наоборот.

Резкие изменения в этом балансе сил ведут к недовольству и эксцессам, после чего устанавливается новое динамическое равновесие. Причем пирог у нас все равно общий, а меняются только размеры кусков.

К чему приводит такая система в условиях демократии? К победе общих интересов отдельных группировок. К разделу ресурсов по секторам. Демократия позволяет брать числом то, что раньше брали силой. «Объединитесь, – говорит она, – и я дам вам больше». В результате свободный доступ к кормушке получают наиболее крепкие и широкие альянсы – тяжеловесы объединения. Чуть дальше отираются блоки среднего и легкого веса. Остальные, по большому счету, пролетают. Пролетают из-за того, что не хотят или не умеют объединяться. Они словно сами подставляют себя под удар.

Тель-авивская мэрия ополчилась на школу «Мофет» не потому, что она «русская», а потому, что «русские» известны своей социальной апатией, заработанной в стране исхода. Мы разрознены, мы с трудом формулируем свои общие интересы, мы не ходим на демонстрации и, естественно, за четверть века мы не сумели добиться почти ничего. Для муниципалов мы – слабое звено, которое и было выбрано. Они не против нас, они просто знают, что мы тяжелы на подъем. И потому школа еще не спасена, нас еще «проверяют на вшивость», то бишь на разобщенность.

Западня для среднего класса

Во всем западном мире мы наблюдаем ту же картину секторального раздела. До недавнего времени она удовлетворяла большинство, поскольку экономика развивалась экспансивно. Но потом внешние ресурсы роста закончились и доступ к пирогу начал сокращаться.

Первым следствием этого процесса стало расслоение общества, отрыв богатой его части от всех остальных. Причина в том, что второй эшелон – средний класс – никогда не был объединен по-настоящему. За его экономической силой таилась социальная слабость. В среднем классе каждый сам по себе и сам за себя. У среднего класса, фактически, нет общих интересов, за исключением одного: «Оставьте нас в покое, не мешайте работать и отдыхать».

С точки зрения демократии, это не база для торга, а повод для грабежа. И неважно какого: экономического, идеологического, ценностного.

Вот почему средний класс понемногу размывается. Вот почему у него отбирают завоеванные когда-то тяжелой борьбой социальные гарантии. Не помогают даже массовые демонстрации и беспорядки – все уже поняли, что их можно переждать. Сколько бы люди ни протестовали, им все равно придется вернуться на работу, чтобы кормиться и выплачивать долги.

Хуже того, внезапно выяснилось, что именно средний класс, раньше составлявший устойчивое большинство, не представлен во власти. Почти все настоящие социальные альянсы охвачены политиками, которые обслуживают их, не щадя сил. Но разобщенные работяги, сколько бы их ни было, – это нечто расплывчатое, несерьезное, несостоятельное. Даже если им угодить, они не оценят и не ответят взаимностью на выборах.

Впрочем, есть в Израиле и такие альянсы, которые не особо нуждаются в политиках. Это профсоюзы, обладающие столь мощным оружием как забастовка. На поверку стране плохо с ними, но плохо было бы и без них, поскольку они хоть кому-то обеспечивают защиту в противостоянии с работодателями. Соотношение пользы и вреда от израильских профсоюзов я оценил бы как пятьдесят на пятьдесят. Причем 90% пользы идет членам профсоюза, а 90% вреда – остальным.

Например, августовская забастовка в больницах носила уже откровенно издевательский характер, о чем кратко и толково написал один из пользователей Фейсбука: «После того как заведующим отделений попытались запретить частную практику взамен на прибавку к зарплате, они подняли на свою защиту всю систему. Позднее запрет отменили, но профсоюз врачей решил «наказать» Минфин, а заодно и всю страну, выбив себе очередные ассигнования. К тому же, первоначальная причина не слишком хорошо выглядела в глазах общественности и ее решили заменить на красивые слова о «развитии системы здравоохранения».

Добавлю к этому еще одну деталь: чем менее сплочено общество, тем больше выбивают себе сплоченные. И тем больше им хочется.

Долой статус-кво

Что мы имеем в итоге? Кучкующуюся по интересам, тусующуюся около бюджета страну, в которой очаги частной консолидации лишь ослабляют целое. Как-то не так мы объединяемся.

Социальные альянсы нагуливают аппетит, каждому подай что-то свое. Особо непримиримые позиции возникают вокруг ценностей. Святость субботы несоизмерима с заморочками солдат, добирающихся до своих баз. С одной стороны, устои народа, с другой, временные неудобства его защитников.

Может ли светский сектор что-то противопоставить этому? Очевидно, ценность свободы. Однако он и сам поддерживает ограничения одних свобод ради других. Примеры тому привел Эли Барак в своей колонке на портале NRG. Действительно, мы миримся с марафонами и парадами гордости, хотя из-за них многие жители вынуждены сидеть дома или идти пешком несколько километров до ближайшего автобуса. Мы миримся с теми же забастовками, поскольку они тоже проявление свободы бороться за свои права.

Так почему бы нам не примириться с шаббатом – собственным 3500-летним наследием и великим подарком человечеству? Тем более что, если разобраться, перекосы в дотациях религиозному сектору на порядки превышают перекосы его влияния на светскую жизнь…

Проблема не в частных случаях. Их клубок не распутать, просто потянув за ниточку. Проблема в системе. Не скажу за другие народы, но евреям нельзя объединяться за счет друг друга. Кто-то от этого выигрывает, но народ, страна остается в проигрыше.

Статус-кво хорош как временное решение, но он не панацея. Скорее он иллюзия успеха, прикрывающая наше фиаско в главном – в построении общества, умеющего справедливо распоряжаться своим богатством, экономическим и духовным. Сама жизнь буквально тычет нам в нос нашими «праведными» и «святыми» для каждого сектора принципами, которые никак не состыкуются между собой. Что, впрочем, неудивительно.

Мы собрались здесь для того, чтобы обеспечить достойную жизнь всем. Нам необходимо крепкое общее согласие, а не хилые социальные сделки, заключенные по безвыходности. Пока в социальной эволюции побеждают объединенные, пока вообще в ней кто-то кого-то побеждает, она ведет нас в тупик.

Страну нужно объединить по-настоящему.