Террор, каким вы его не видели

Иногда нужно сжать изображение – пускай тогда пропадут важные детали, зато проступят контуры общей картины.

Долгое время мне хотелось наглядно сопоставить статистику палестинского террора в Израиле с политикой, которую проводили различные правительства страны. Нет, я не ожидал каких-то особых сюрпризов, и тем более, ответов на кардинальные вопросы. И все же что-то подсказывало мне: стоит окинуть взглядом последнюю четверть века. Это вполне достаточный срок, чтобы разглядеть некоторые закономерности.

К сожалению, поиски в интернете не увенчались успехом. Я старательно выискивал сводные таблицы на трех языках, однако находил лишь обрывки информации, либо раздробленную, неполную статистику, которая, будто специально, затушевывала целое.

Возможно, я плохо искал. А может, эти данные намеренно берегут от общественности. Не хочется быть наивным, но и в конспирологи записываться нет резона.

Так или иначе, на днях я наткнулся вот на эту страничку с таблицами по жертвам террора. Сравнив ее данные с другими, имеющимися в открытом доступе, я обнаружил совпадение.

Тогда я понял, что пора действовать, и начертил график, дополнив его базовой информацией о смене правых и левых коалиций начиная с 1990 года. Результат перед вами:

Не беру на себя ответственность за абсолютную точность приведённых цифр, однако в данном случае важны общие тенденции. И они легко просматриваются.

Прежде всего, надо понимать, что палестинский террор всегда чутко реагировал на политическую ситуацию в стране и на идеологию её лидеров. Разумеется, смены трендов в этом нескончаемом кровопролитии не приурочены к переломным выборам тютелька в тютельку. Однако они согласуются с временными диапазонами, по ходу которых политические перемены сначала намечались, а потом реализовывались.

Дата каждых выборов была известна за несколько месяцев. Иногда исход трудно было определить, а иногда он был вполне предсказуем. Далее, ещё несколько недель или месяцев уходило на формирование нового правительства. Несомненно, всё это отразилось на статистике террора, и все-таки, даже с поправками, она позволяет сделать некоторые выводы.

Три волны

На графике четко видны три существенных всплеска террористических нападений:

• в середине девяностых;
• в начале двухтысячных;
• и еще один в 2007-м, не столь резкий, но сломавший наметившийся тренд на понижение.

Первый скачок, очевидно, связан с началом первой активной стадии «мирного процесса». В сентябре 1993-го Ицхак Рабин подписал документ о признании ООП, а в мае 1994-го, совместно с Ясиром Арафатом – соглашение по сектору Газа и Иерихону. Именно в те годы мировоззрение левого лагеря претерпело радикальную метаморфозу, последствия которой мы расхлёбываем до сих пор.

Затем, в период правой коалиции Ликуда, террор удалось подавить, и он не поднимал голову до рубежа тысячелетий.

Следующий всплеск – самый кровавый и не имеющий аналогов в истории Израиля. В то время левое правительство Эхуда Барака возобновило переговоры с палестинцами, прерванные в 1996-м. Результаты памятны всем израильтянам: автобусы, каньоны, отели, рынки, тель-авивский дельфинарий…

По ходу этой резни, в марте 2001-го, кабинет Барака сменился правительством национального единства во главе с Ариэлем Шароном. В призме террора это оказалось поистине катастрофическим событием. Сначала 2001-й год побил все рекорды с большим отрывом, а затем 2002-й с большим отрывом побил рекорды 2001-го. Следующий год тоже был ужасен.

Любопытно, что Шарон победил Барака на первых и единственных отдельных выборах премьер-министра, однако в Кнессете Ликуд уступал Аводе («Единому Израилю») четыре мандата. Итогом этого «недоразумения» стало провальное, с точки зрения безопасности, правительство, которому можно приписать что угодно, но только не национальное единство.

Наконец, с приходом коалиции Ликуда (первое правительство Нетаниягу), террор начал последовательно снижаться, однако тут власть перехватила связка Кадимы и Аводы во главе с Ольмертом – и кровь полилась с новой силой, показав четвертый результат по количеству раненых в терактах. И кстати, именно тогда Хамас захватил контроль над Газой.

В конце июля 2008-го Ольмерт заявил, что покинет свой пост после праймериз. Собственно, тогда уже было ясно, что досрочных выборов не избежать. Они состоялись в феврале 2009-го, а в марте Нетаниягу сколотил свой второй кабинет, хотя Ликуд уступил один мандат Кадиме.

Этому периоду соответствует резкое ослабление террора, который с тех пор накатывает волнами, но уже не столь высокими.

Не сочтите агитатором

Итак, только при правых коалициях, возглавляемых Ликудом, террор идет на убыль. Означает ли это, что я призываю голосовать за Ликуд? Нет. Голосуйте за кого считаете нужным. Я вовсе не вижу в Ликуде панацею от террористов. На мой взгляд, дело тут не в нём самом, а в подходе к «мирному процессу», который демонстрирует Израиль в лице своих лидеров. Точнее, в их готовности к уступкам как «широким жестам», без реальных ответных уступок со стороны «врагов по переговорам».

Более того, палестинцы следят за отношением израильтян к происходящему и бьют больнее именно в те периоды, когда среди нас набирается большая масса людей, верящих в политическое решение на базе односторонних уступок. Верящих из идейных соображений, по безысходности или в силу промывки мозгов – это для убийц и их наставников не суть важно. И наоборот, когда надежды на мир угасают, ослабевает и террор.

Парадокс? Нет, вполне рациональный подход головорезов, цель которых – не мир, а бесконечная война, в которой они ждут своего часа, чтобы взять всё.

Попробуем экстраполировать?

И последнее. Время не стоит на месте, и ближневосточные реалии меняются у нас на глазах. Как следствие, меняются и методы палестинцев.

Летом 2014-го они впервые провели операцию нового типа – масштабные долгосрочные ракетные обстрелы Израиля по вполне конкретному, оплаченному заказу из-за рубежа.

Что касается нынешней волны насилия, она отличается от предыдущих своей спонтанностью и хаотичностью. Раньше террористов готовили и забрасывали – теперь их обрабатывают ненавистнической пропагандой, и они идут «на дело» сами, кто как умеет. В результате мы имеем дело с одиночками и стихийно возникшими ячейками, слабость которых – в дилетантстве, а сила – во внезапности и широком проникновении. От них не укроешься герметически, их не перехватишь по агентурным данным, они среди нас.

И потому, полагаю, что мы вступаем в новый период, который на графике отразился лишь самым своим началом, пришедшимся на 2015-й год. Какие тренды и закономерности он сулит – поглядим. Но опять что-то подсказывает мне – нас ждет слом тенденций и потрясения, на которые придется искать качественно новый ответ.