Молитва

Как-то он мне звонит, говорит:

- Ты должен мне помочь.

Оказалось, что он ступил на мою территорию и запустился с документальным фильмом. Как он сказал, «обреченным на успех».

И еще оказалось, что он уже год его снимает. Фильм о наркоманах. А я не знал. Он попросил меня пойти с ним на съемку, потому что переводчик заболел, а герои его говорят по-русски.

Съемки были ночные. Меня привезли на место. Оказалось, что это старинные пещеры под Иерусалимом. Я знал, что здесь они отсиживаются.

Все, что было дальше, я долго старался забыть.

В маленьких таких отсеках, на каких-то измусоленных матрацах, кучковались дети. Первые, кого увидел, были еще ничего, - могли говорить, философствовать, отстраненно улыбались, что-то лениво ели, но я уже почувствовал, что это только начало.

Кто-то играл на гитаре…

- Посмотри на его руки, - шепнул мне Луис.

Я увидел такие исколотые руки гитариста.

Луис вывалил на стол пакет с едой.

- А-а, Луис пришел, - сказал гитарист. – А Алик тебя ждал-ждал.

И мы подошли к Алику.

Передо мной сидел такой молоденький мальчик. Как сейчас помню, у него были вытянуты вперед руки, ладонями вверх. Руки были такие же, как у гитариста. Голова была закинута. Глаза закрыты.

Я испугался.

Трогаю его, не реагирует. Я уже никого не замечаю - ни камеры, ни Луиса, пытаюсь этого мальчика растолкать. Бесполезно. Приоткрывает глаза и снова закрывает…

Мне Луис шепчет, что наблюдает его уже год. Первое интервью было с умным, очень образованным мальчиком. Это уже потом его забирали на лечение раз пять, но он снова сюда возвращался, приходили родители, пытались что-то сделать, но и они поставили на нем крест…

И вот это его последние дни. Он никому не нужен.

- Кроме этой девочки, - говорит Луис.

Показывает на девочку напротив.

Только сейчас ее вижу. Лет 16 ей, не больше, сидит и так перебирает в руках обрывки бумажки какой-то. Улыбается.

Я ее спрашиваю:

- Как тебя зовут?

– Таня.

Я говорю:

- Таня, давай я тебя отвезу домой. И его тоже, твоего парня.

Она мне:

- Мы дома.

Я говорю:

- Таня, если он тебе дорог, посмотри на него, парень кончается.

Она:

– Вы не понимаете, ему хорошо.

Я вижу ее глаза. Никогда не видел такие глаза. Какой-то дикий покой в них.

– Таня, ты же понимаешь, что здесь происходит? – задаю идиотский вопрос.

– Понимаю, - говорит. - Здесь хорошо.

- Скажи это в камеру, скажи, - слышу голос Луиса.

И она улыбается и говорит:

- Говорю в камеру, нам хорошо…

Поворачиваюсь к Луису.

- Их надо везти отсюда, я не знаю куда, но надо срочно везти! Что ты снимаешь тут?!

- У меня есть разрешение на съемку, - он говорит. -  Я уже год с ними…и мне надо закончить…это мои герои.

- Ты ждешь, когда они умрут?! – меня разрывает на части.

- Я их к этому не подталкиваю, - он говорит. – Я просто фиксирую.

- Боже мой, Луис, как ты можешь это снимать?!

- Это настоящее документальное кино, - говорит. – Не твое вранье, а чистая документалка. Голая правда!

- Да положил я на твою правду, - кричу!

Поворачиваюсь к этой девочке:

- Я забираю тебя отсюда! – хватаю ее за руку.

- Не надо, – она высвобождает руку, не хамит, улыбается в камеру, и говорит:

- Да, это правдивое кино, и мы настоящие герои, мы не играем. Нам хорошо здесь…Без вас!

Я слышу ее и только сейчас вижу, что дальше в пещере есть еще и еще отсеки, и там еще какие-то огарки свечей горят…Вижу, там еще дети…и их немало.

Накатывает волна. Не могу.

Поворачиваюсь, выскакиваю наружу. Луис кричит мне:

- Ты меня бросаешь?!..Я же не знаю русский…

Выхожу, хватаю иерусалимский воздух и слышу, как Луис за спиной говорит на ломанном русском:

- Говори, говори, ты актриса…

- Я Грета Гарбо, - слышу голос девочки…

И бегу оттуда.

Я помню, позвонил в полицию, они сказали, что не приедут.

Мы с Луисом с тех пор не встречались.

Нет, встретились один раз. Я сказал ему:

- Я не принимаю фильм в котором нет твоей боли.

- Есть моя боль, - говорит. - Я хочу, чтобы все они были в шоке. Все, кто увидит.

Я не ответил.

Тогда я пребывал в благородном гневе и в ощущении своей правоты.

Луис доснял фильм.

Фильм производил шок, как мне рассказывали.

Так и говорили: «Голая правда».

В конце фильма умирали все герои. И гитарист, и мальчик, и девочка – Грета Гарбо.

Я тогда задумался: Что же это такое, весь этот побег от действительности? Когда ничто не наполняет.

Ответа не находил.

А сейчас все больше понимаю, что это мы загнали их в мышеловку.

Какое окружение мы приготовили нашим детям? Они растут, окруженные безумной информацией, которая вываливается на них отовсюду. Вся она - кричащая, желтая, рейтинговая, эгоистическая. Всё куплено.

А наши сегодняшние герои?! Наши дети не хотят подражать им. Кому подражать?! Миллионерам, бандитам, поп-звездам, топ-моделям, политикам, от которых их воротит? Они не хотят этого изнуряющего соревнования - быть лучшими, преуспевающими, давящими, завистливыми. Они не хотят быть лидерами…не хотят жить, за счет других!

Они очень чувствительны ко лжи, наши дети.

А сейчас время лжи. Такой последний эгоистический скачок.

Вот они и убегают. В свой сон.

А если бы нашими героями были другие? Те, кто хотят раскрыть, что такое Любовь. Те, кто ищут, как почувствовать ближнего. Как построить новый мир, основанный на соединении между людьми, а не использовании одним другого.

Если бы о таких героях мы говорили постоянно, во всех средствах связи…Такое бы окружение предложили нашим детям. Включили бы их в эту игру…Чтобы они почувствовали, что научиться Любить - это счастье, которое гораздо круче всяких наркотиков…в миллионы раз!

Снова скажете, что я идеалист…Но я уверен, мы бы вытащили их из петли, наших детей.

Теперь о Луисе.

Я его когда-то осуждал. Что он вот так, бесстрастно мог снимать этот свой фильм.

А сейчас я смотрю на себя. На нас.

Разве мир не раскалывается сейчас на наших глазах? Разве он не похож на этих же несчастных детей? Этот безумный мир!

А что же я? Мы?

Мы продолжаем снимать «свое кино». Бесстрастно наблюдаем за всем. Из черной дыры своей не можем выйти…Из своих личных целей, из своей эгоистической сущности.

Начать строить другое окружение. Начать переделывать себя. Изменяться из живущего для себя, на живущего для других.

Об этом мечтаю.

Другого Пути не вижу.

Фильм Луиса я так и не посмотрел.

Не смог себя пересилить.

Смотреть Что нужно знать зависимым и их окружающим