Как человечество может встать, все вместе, навстречу вызову, который, предположим, сейчас перед нами стоит? Понятно, что каждый человек принимает решение относительно себя: врачи идут в больницы, спасают жизни, ученые разрабатывают вакцины… Как это происходит со всем человечеством? Как это решение, как волна, накатывает?
Это я не знаю. Это только если действительно будет такая огромная проблема, которая будет стоять абсолютно перед всеми людьми на Земле, и все будут чувствовать свою полную зависимость от какой-то высшей угрозы, тогда вполне возможно, что все люди встанут — все люди мира! — встанут и соединятся между собой, чтобы преодолеть эту угрозу. Это было бы здорово! Пока я этого не вижу. Но это — как я могу это видеть? Это зависит от внешней угрозы, от ее проявления, а пока я не представляю себе такого.
И даже если где-то громыхнет что-то, как цунами в Японии или в Чернобыле, ну так это где-то, как-то. Остальные могут и не знать об этом. Поэтому здесь надо, чтобы что-то стряслось такое, чтобы как один вздрогнули все люди на Земле и начали думать о том, что нам делать с нашей жизнью.
То есть ощущение такой проблемы несет в себе какую-то силу соединения для людей?
Соединения — нет этого. Есть просто необходимость соединиться перед лицом внешней, абсолютно такой, глобальной угрозы. Допустим, если бы наш земной шар хорошенько потрясло. Причем, всех бы трясло! Так, чтобы, ну, не знаю, я не хочу сказать, чтобы ни у кого не осталось его дома, но что-то вот такое, очень серьезное.
Может быть, что это будет какой-то психологический сдвиг, психологическая тряска?
Не думаю, нет. Я думаю, что это все-таки должно произойти в смысле вот такого всеобщего, всемирного землетрясения. Метеорит — я не думаю, что он может навести такую угрозу, такой страх на человечество. Даже если он будет очень большой и где-то там, в каком-то одном месте. Ну, допустим, даже утонет Австралия. Ну, ты понимаешь, это не потеря для всего человечества. Здесь надо, чтобы потрясся каждый, каждый пережил бы ужас смерти, ужас потери настолько, что после этого был бы готов действовать как надо.
Я видел людей, которые выходили из советской тюрьмы. Они говорили: «Только хлеб и вода, больше нам не надо ничего. Мы готовы так жить хоть сколько лет, неважно. Работать, хлеб и вода. А если будет еще и семья, и к этому хлебу с водой будет еще тарелка супа, тогда вообще это рай». Вот такое потрясение, какое они пережили, это надо пережить всем, для того чтобы появилась возможность на исправление человечества.
Человека постепенно размягчают страдания.
Да.
Еще дополнительный вопрос — не в преодолении страдания, а в поиске решения. Должно быть два полюса. То есть человек должен быть готов встать навстречу решению проблемы и видеть, в чем заключается решение проблемы.
Ну, он должен ее изучать. Он не должен от нее убегать, он должен ее изучать и во что бы то ни стало решить. Но если все люди захотят решить эту проблему, то они смогут решить. Потому что проблема, в общем-то, сводится только лишь к правильному объединению между людьми. И тогда они находят, изнутри себя находят решение любой проблемы.
Я правильно услышал, что люди, если захотят, они способны справиться вместе с любой проблемой, что бы это ни было вообще?
Любой. Абсолютно с любой. Только если они вместе захотят. А к этому надо идти постепенно, воспитывать себя, понимать, каким образом надо вместе быть и как найти в связи между собой правильное состояние будущего, к чему надо стремиться. А оно только одно — где мы будем вместе взаимно связаны. И в этой связи мы обеспечим всех всем, и все будут довольны.
То есть должна быть такая настройка в мыслях, в ощущениях, в воспитании, в представлениях, в расчетах, да? Между всеми, хотя бы минимальная.
Да.
