Если вы так много работаете, почему вы так живете?

Привет всем труженикам еврейского народного капиталистического хозяйства! Давайте хотя бы ненадолго выберемся из ежедневной карусели, закроем за собой дверцу и оглядимся по сторонам. Ведь даже отпуск, как правило, не предоставляет такой возможности. День за днем, час за часом мы кидаем в топку своего трудового стажа и слишком редко удосуживаемся соизмерить усилия и результат. Итак, к чему мы стремились и к чему мы пришли?

Сколько мы работаем?
Трудовая статистика последних лет свидетельствует о том, что Израиль продолжает «рыть носом землю», тогда как Запад уже давно «пересел на комбайны». В довольно странном свете предстает наш наемный работник, портрет которого вряд ли повесили бы на доску почета. В самом общем приближении, вырисовывается образ безалаберного трудоголика, транжирящего время и старания с никудышной отдачей, ради весьма посредственного вознаграждения. Да, мы народ работящий, но как-то так выходит, что это не делает нам чести.

Начнем с продолжительности рабочего дня. Всем нам известен «золотой» 8-часовой стандарт, однако на деле он уже устарел. И это естественно, ведь принят он был в далеком 1919 году в Вашингтоне на съезде Международной организации труда по итогам бурных демонстраций в Америке. Тогда же был закреплен 48-часовой недельный максимум.

Сегодня, спустя почти век, сотни миллионов людей в мире работают больше 48 часов в неделю. Но в развитых странах ситуация кардинально улучшилась. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), дольше всего средняя рабочая неделя длится, как ни странно, в Греции — 43 часа. У остальных времени остается больше. Вот несколько примеров: Португалия — 39 часов, Франция — 37,5, Англия — 36,5, Германия — 35,3, Голландия, вы не поверите — 30.

Израильтяне в 2014 году работали в среднем 40,5 часов в неделю (1910 в год). Этот показатель не претерпевает в нашей стране существенных изменений с 80-х годов прошлого века. Да, он планирует вниз, но очень-очень медленно — на каких-то полтора часа за десятки лет. Центральное статистическое бюро приводит чуть меньшие цифры по сравнению с OECD, однако и они, к сожалению, «не делают погоды».

В 1995 году у нас был установлен общий трудовой договор с 43-часовой рабочей неделей. Правда, он не распространяется на специальные коллективные соглашения в различных отраслях хозяйства. Так или иначе, на сегодня 16% израильских наемных работников вкалывают более 50 часов в неделю, в то время как средний показатель в OECD — 13%. Здесь мы «завоевали» первое место по организации. Среди очень много работающих израильтян доля мужчин составляет 24%, а женщин — 8%.

Согласно международному индексу Better Life, свыше 67% жителей Израиля в возрасте от 15 до 64 лет имеют оплачиваемую работу. Только 0,8% рабочей силы было без работы в течение года и больше. Безработица у нас уже несколько месяцев держится на уровне менее 6%. В мае она составила всего 5%. Только 0,8% рабочей силы было без работы в течение года и более. Для сравнения: в среднем по OECD безработица в прошлом году была на уровне 7,3%, а долгосрочная безработица — 2,8%.

Одним словом, хотите много работать — приезжайте в Израиль. Но если хотите работать плодотворно — то не советую. Похоже, мы предпочитаем лидировать там, где никто не выкладывается, и позорно отстаем там, где идет реальная борьба за качество жизни.

Сколько мы получаем?
Средний годовой заработок в Израиле — 28.817$. В OECD — 36.118$. При этом верхние двадцать процентов у нас зарабатывают 39492$ в год, а нижние двадцать — 13704$. Про верхние и нижние децили даже говорить не приходится. По данным центра «Адва», топ-менеджеры ста ведущих компаний, котирующихся на Тель-авивской бирже, получили за один лишь 2012 год в среднем 4.52 млн шек. каждый — 377 тыс шек. в месяц. Средний годовой оклад пяти ведущих ставок в каждой такой компании составил 3.42 млн. шекелей — 285 тыс. шек. в месяц. Неудивительно, что мы одни из первых по неравенству. Соответствующий коэффициент Джини у нас зашкалил до 0,38 — пятое место с конца в таблице OECD. Хуже дела обстоят только в США, Турции, Мексике и Чили.

Как следствие, по меркам OECD, мы откровенно бедны. За низкую безработицу и высокую долю трудоустроенных страна платит тяжелую цену: если средняя месячная зарплата в январе 2015-го составила 9.475 шек., то медианная зарплата, являющаяся более адекватным показателем, — всего 6.500 шекелей.
За прошедшие десятилетия уровень жизни у нас рос медленнее, чем в развитых странах, и доходы распределялись неравномернее. Реальный всплеск произошел только в девяностых, а последующее повышение было намного умереннее. В одном из недавних опросов 39% респондентов признались, что им трудно или очень трудно сводить концы с концами. В OECD, соответственно, — всего 15%.

Уже упомянутый индекс Better Life оценивает 11 параметров: жилье, доход, рынок труда, общество, образование, гражданские права, здоровье, экологию, удовлетворенность жизнью, личную безопасность и соотношение работа/отдых. Так вот, в прошлом году Израиль занял в целом 24-е место из 36. Собственно, мы и без этого знали, что качество нашей жизни, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Фактически, мы топчемся на месте и если обгоняем кого-то, то европейских неудачников, оказавшихся под ударом мирового кризиса.

Тем не менее, Израилю надо отдать должное — мы не унываем, несмотря на груз проблем, далеко не только экономических. И если по досугу в OECD мы пятые с конца, то по удовлетворенности — пятые с начала. Под прессом израильских будней население не сдается и находит в жизни достаточно светлых сторон.

Как мы работаем?
А теперь, погладив себя по головке, давайте мужественно выпьем самое горькое лекарство от иллюзий.
Беда даже не в том, что мы много работаем и мало зарабатываем, а в том, что наша работа малоэффективна. По производительности труда мы застряли аж в семидесятых годах. Уже к 2012 году этот показатель среди семи ведущих стран OECD был в среднем на 30% выше, чем в Израиле. Тогда же мы отставали от семи самых развитых стран мира на 37%.

В 2013 году часовая производительность труда у нас составила 36,7$, а в среднем по OECD — 47,4$. Согласитесь, разница колоссальная. Даже как-то неловко сравнивать себя с Норвегией и Люксембургом, где этот параметр вознесся над отметкой 80$. В Голландии с ее четырехдневной рабочей неделей производительность превышает 60$ — и, видимо, поэтому там не видят смысла работать больше.

В 2014 году израильские работники традиционных отраслей — строительство, пищевая, текстильная, деревообрабатывающая промышленность, полиграфия и т.п. — по производительности были на 23,3% ниже среднего показателя OECD. С другой стороны, наши работники хай-тека по тому же параметру находятся на средних позициях с легким опережением в +3,5%. В сфере торговли и услуг производительность в Израиле выросла за последние 40 лет на жалкие 10%, тогда как в хай-теке — на 129%.

Хуже того, производительность труда у нас растет в среднем на 1,2% в год, тогда как в OECD — на 1,5%. Иначе говоря, мы не просто плетемся в хвосте — мы отстаем всё сильнее с каждым годом. Вот почему у нас такие маленькие зарплаты, несмотря на «продленную» трудовую неделю.

Причины и следствия
По словам д-ра Руби Натанзона, главы Центра госэкономики «Макро», основная причина происходящего — недостаточные инвестиции в традиционные отрасли хозяйства, хотя именно там трудоустроена бóльшая часть наемных работников страны. Правительство выделяет на стимулирование промышленности 2,6% средств, что немало по сравнению с 2,35% в среднем по OECD. Однако львиная доля дотаций нацелена на высокотехнологичные исследования и разработки, а традиционной индустрии достаются жалкие 0,3%. Если государство и дальше будет игнорировать эти диспропорции, разрыв между секторами экономики продолжит расти — так же, как и отставание от Западного мира.

Кстати, не торопитесь радоваться за «элиту» наших трудовых резервов — у нее имеются свои проблемы. Ведь последствия перекосов в сфере трудоустройства не исчерпываются одной лишь экономикой. Проблемы рынка труда неизбежно отражаются на социальной сфере. Например, от переизбытка рабочих часов страдают семейные отношения. У нас остается меньше времени друг на друга, на детей, на самих себя. Когда замотанные и измочаленные родители забывают малышей в перегретых на солнце машинах, следует помнить, что трудоголичный образ жизни в стране тоже сыграл в этом свою роль.

«Скрытое послание современного общества родителям можно подытожить в двух словах: «Пошли вы!» — пишет психолог Гиль Вентура в своей колонке на сайте Ynet. — А если добавить слов, то получится следующая формулировка: «Мы будем одновременно со всех сторон предъявлять вам всевозможные физические, экономические и психологические требования — ожидая, что вы как-то справитесь с ними».

Профессор Хая Штаер из Тель-авивского университета считает, что даже если кому-то удается, несмотря на повышенную нагрузку, уделять детям столько же времени, сколько и раньше, все равно качество его жизни падает. «Под нож» попадают социальные отношения, досуг и личное время. Человек отказывается от друзей, от семейных встреч, от дорогих и невосполнимых часов общения с супругом или супругой.

Но и это еще не все: по общему мнению специалистов, подлинная картина нашей жизни выглядит хуже, чем она представлена в официальной статистике и всевозможных отчетах. На сегодняшний день стираются границы между работой и досугом, люди продолжают работать из дома, и даже в отпуске. Предоставим слово д-ру Яиру Амихаю-Амбургеру, психологу социально-организационного профиля, главе Института исследований психологии интернета при Междисциплинарном центре: «Речь идет о полнейшем системном сумасшествии. Уже нет возможности сбежать, отрешиться от работы. Разумеется, в современных технологиях имеются и положительные элементы, позволяющие оставаться на связи с миром, но когда дело доходит до того, что люди чувствуют необходимость оставаться на связи с работой и не могут отключиться от нее, — это становится опасно».

В таких секторах как хай-тек, большие адвокатские фирмы, рынок капитала и т. д., работают намного больше среднего. Здесь руководство насаждает в среде сотрудников кодекс тотальной приверженности и верности, фактически, порабощая их. Где выше конкуренция — как правило, международная — там царит постоянное давление. Начальство, зачастую искусственно, создает атмосферу постоянного кризиса среди подчиненных, чтобы выжимать из них максимум. От работников требуют 24-часовой доступности, включая уикенды и праздники, ответов на звонки из-за рубежа по ночам. Людям неудобно покидать офис и тогда, когда у них нет работы. В результате, «с дулом у виска» человек постепенно теряет креативность и изнашивается.

Кроме того, трудовые отношения в Израиле порой жестоки и безжалостны. Не раз и не два работники становятся для работодателя «одноразовым приобретением», которое он бесцеремонно выбрасывает, как только в них отпадает необходимость. Тревоги, напряжение, нервы, депрессия — этого у нас, к сожалению, больше всех в OECD. А положительных эмоций, взаимного уважения, отдохновения, улыбок, хобби и наслаждений — меньше.

Несколько иная ситуация складывается в поколении Y: многие израильтяне, разменявшие второй десяток, живут иначе. Для них работа — не средоточие всего, они находят время на семью и регулярные развлечения. Деньги им нужны, но не до такой степени, чтобы впрягаться в рабство на всю оставшуюся жизнь. Они энергичны, но не до трудоголизма, целеустремленны, но не жертвенно, отдаются делу, но не без остатка.

В целом же, страна увязла: люди надежно «взнузданы» и «запряжены», они вынуждены отдавать работе огромную часть своего времени, да еще, как правило, с ипотечным хомутом на шее. Такая ситуация выгодна кому угодно — банкам, правительству, строительным подрядчикам, магнатам, — но только не подавляющему большинству населения. И эту лямку нам тянуть еще долго, поскольку о реальных переменах к лучшему мечтают только маргиналы, а власть имущие — даже не заикаются.