Аркадий Духин и Владимир Высоцкий

Высоцкий для меня - это из той же истории, куда убегать от этого зверства, крови, злости, алкоголя. Не было куда убегать. Это были книжечки, которые я читал до 15 лет, очень много, музыка, которую слушал.

К Высоцкому, когда я был мальчиком, я относился больше как к человеку, который меня смешит. Именно рифмы меня смешили. "Мишка Шифман башковит, у него предвидение". Все эти вещи. Или "Утренняя гимнастика". Это всегда давало мне такое чувство, что песнями можно пользоваться как юмором. А умность его ко мне пришла довольно позже.

И вот вам такая история. Я сделал альбом Высоцкого на иврите. И через несколько лет, после того как он умер, приезжает группа. Играют спектакль, называется "Высоцкий". И мне говорят, что они хотят со мной встретиться. У меня коленки задрожали. Я говорю: "Что вы, ребята!" Там Золотухин и все эти большие люди. Таганка! Но все-таки я соглашаюсь.

У меня все дрожит. И они снисходительно смотрят на меня, типа кто ты такой? Блин, что ты там подражаешь? Кто ты вообще? Влез в башмаки Высоцкого. А я не подражал ему, я пел это по-своему. На иврите, конечно, они не понимали.

И вот после двух песен он подходит ко мне. Я хотел удрать. Я думал, он будет бить. Но он меня поцеловал и начал плакать. Да, Золотухин. И сидели мы там часа три. И думали, как меня привезти в Москву. Тогда перестройка была. И как мне там сыграть. Даже у состоятельных людей, таких, как Золотухин, не было бюджета, чтобы меня привезти.

Но встреча была необычной. Мы сидели часа три возле меня, все и министр культуры. И все были в каком-то таком настроении: как ты на иврите поешь песни Высоцкого и по-своему, и не подражаешь ему. Я, конечно, летал от того, что меня кто-то понял. Высоцкий - это… До сих пор это… ну, нельзя сравнивать, но это чуть-чуть Библия - стихотворение.

И этот альбом познакомил израильтян с этим именем. Продать в те времена, в 90-х, 100 000 пластинок - это очень много денег. Но эти деньги не пришли ко мне, у меня украли их те, которые у меня договора подписали. Поэтому деньги... Я очень поздно, я в деньгах не очень понимаю.

Но мне пели на улице:"Тембель, дурачина!" И такая получилась история, что меня связывают с ним, и все говорят "спасибо". И все спрашивают: "А кто такой дурачина, кто он?" Я говорю, что надо Высоцкого спросить, у каждого он свой. И до сих пор я иногда выступаю и пользуюсь репертуаром Высоцкого.