То, что не сумел объяснить

Назавтра звонит мне «баритон» и говорит:

- Поздравляю, конечно, с премией, есть у меня заказ для вас, приезжайте.

Деньги мне нужны. По опыту знаю, надо использовать известность, пока не забыли. Еду.

Приезжаю. Богатый дом, это радует. Открывает бородатый мужик, красавец, высокий, неожиданно голубоглазый, очень впечатляет. Вокруг него бегают дети. Указывают на меня пальцем.

Приглашает он меня в салон, сажает в кресло и предлагает сделать фильм о Моше. Или о Моисее, это как вам ближе. При этом он сразу говорит, что хочет глубокое кино, а не голливудскую клюкву.  Честно предупреждает, что денег у него немного, но на докодраму хватит.

Начинаю выяснять.

– Какое кино вы видите? – спрашиваю.

Он говорит:

- Ну все, как написано. Хочу, не отходя от текста…

Начинаю внутренне волноваться. Говорю:

- И голос с небес хотите?

Он:

– Ну а как же без него?!

- И фараона, - говорю, - в золоте, в шапке, на троне?

Он говорит:

– Обязательно!

- И десять казней?
Он:

- Все-все-все! С градом, саранчой, лягушками, вшами, все, как написано!

Тут я начинаю понимать, что передо мной человек, впрямую понимающий текст. И сразу видно, он от этого не отступит.

- "И навел Моше руку свою на море, - вдруг он как встал, как сказал своим баритоном, - И гнал Бог море сильным восточным ветром всю ночь"

- Дети его сидели, разинув рты, глядели на папу.

- "И сделал море сушею, И расступились воды".

- И проход через море хотите? – говорю спокойно, уже знаю ответ. - Хотите, чтобы море расступилось?

Тишина. Дети не дышат. Папа замер, смотрит вдаль, он весь в этой картине.

А я сижу, молчу и думаю, что надо сваливать.

И надо бы было свалить, надо! Но остался. Вот обязательно мне надо было свои «пять копеек» вставить.

Я сказал:

- Но не об этом же речь. Ни о Египте, ни о Моше, ни о Фараоне здесь не говорится. И совсем не то море расступалось.

Нельзя сказать, что он был удивлен. Но улыбка у него была снисходительная.

- А о чем же здесь говорится? – спросил он.

- Обо мне.

- О тебе?!

- О нас.

- О ком?

- Обо всех. Иначе, какой смысл во всем этом? Это же не историческая книга.

- Не было выхода из Египта? – спросил он.

- О выходе из эгоизма говорится. Египет - он в нас. Египет – это не Египет, это царство эгоизма в нас.

Молчит. Смотрит на меня. Даже покачивает головой. Я подумал - слушает.

- Это инструкция, - говорю. - Точная, пошаговая. Инструкция жизни. Очень практическая.

- Кто вам сказал? - спрашивает.

И я, клянусь вам, прочитал явный интерес в его глазах. И конечно же ответил.

- Два года как я встретил своего учителя Михаэля Лайтмана. И я понимаю теперь с какой «бомбой» мы имеем дело. «Бомбой» в высоком - высоком! - смысле слова. Здесь речь идет об исправлении человека.

- Ну и как бы вы это снимали? – спрашивает.

Говорю очень эмоционально и, как мне кажется, убедительно:

- Надо думать, я пока не знаю, как это снять, но это должен быть прорыв. Прорыв! Чтобы люди поняли, какая там внутренняя глубина, в этой Книге, какая там сила заложена, за каждым словом, именем!

Говорю, не останавливаясь, завожусь:

- Чтобы поняли, что Египет – это зло, которое во мне, а никакая ни страна. Египет - это Мицраим на иврите - «сосредоточение зла». Царство эгоизма во мне - вот что такое Египет.

Слушает. Не перебивает. Я продолжаю, он ведь слушает!

- И фараон – говорю, - не фараон, а моя суть, моя природа, мое эгоистическое «я». Которое вертит мной, как хочет. Я раб фараона.

Кивает головой. Это придает мне новые силы.

- И когда я это понимаю, кто передо мной, вот тут-то и начинается настоящий бой. Вот тут-то этот мой фараон и не дает мне жизни, потому что видит, что я начал свой «выход из него». Вот тогда-то мне и становится тяжело. И я понимаю, что сам, своими силами, я не смогу из него выйти. И я кричу: "Вытащите меня отсюда!"

И если это крик из самой глубины, из сердца, тогда и приходит Моше. Не человек, нет, - сила. Ведь Моше – от слова «лимшох» - вытаскивать. Проявляется во мне такая сила, которая называется "Моше", и она начинает вытаскивать меня из эгоизма. Вытаскивать!

Он снова кивает. Дети его слушают не отрываясь. Я счастлив! Я уже начинаю представлять, какой грандиозный фильм можно сделать! Только бы он согласился.

Он слушает. И даже говорит:

- Будут еще десять казней египетских…

- Будут еще десять казней, - подхватываю я, - да, это десять ударов по эгоизму! Я должен их пройти, прежде чем он отпустит меня, Фараон.

- Десять ударов по эгоизму, - он повторяет.

- Да-да, - говорю, - один сильнее другого, чтобы только отпустил!

- И Конечное море впереди, - говорит он – Которое разойдется…

- Разойдется, вопреки разуму, - говорю. - Оно ведь конечное! Конечное - потому что это граница эгоизма, за которой начинается мой путь вверх. К Отдаче, Любви. Мой подъем над эгоизмом, мое настоящее рождение.

Я смолкаю. И он молчит. И дети его - ни звука.

- Вот об этом пишется в Библии, - говорю, - Только об этом. О том, как каждому из нас подняться над эгоизмом и прийти к Любви.

Он молчит. Долго-долго. Такая долгая пауза. Что-то там происходит в нем… Долгая-долгая пауза… и вдруг я слышу. У него уже другой голос:

- Мы выходили из Египта. – жестко говорит он. – Выходили!

Он словно ставит точку.

– А все, что ты сказал, – бред.

Я мог бы промолчать. Я уже понял, что не услышан. Но я не промолчал. Просто обидно было.

- Мы выходим из эгоизма, - сказал я. Но уже тихо сказал. – Все. Весь мир.

Снова пауза. Дети его переглядываются. Он уже не смотрит на меня. Он думает. Решает.

Потом поворачивает ко мне лицо. И я вижу, что он абсолютно другой.

- Вы мне не подходите, - говорит он.

Я встаю:

- Что ж…

Он говорит:

- Вы потеряли хороший заказ.
Я говорю:

- Во всяком случае, мы с вами поняли друг друга.

Он говорит:

- Глупо.

Я говорю:

- Я пойду.

Он смотрит на меня с сожалением. Теперь я вижу очень ясно - все, что я сказал, даже не коснулось его.

Выхожу на Манхэттен. Иду себе, иду. Мимо проплывают одинокие люди, каждый в себе. Весна, тепло, желтые такси…

А я думаю:

- Я ничего не смог объяснить ему. Он ничего не почувствовал, в нем ничего не пробудилось… Получается, что я вторгся в жизнь человека, уверенного в своей правоте. Зачем?

Я был очень, очень зол на себя. Вероятно, я просто бездарен и мне надо понять это и заткнуться.

Потом я начал себя оправдывать: но мне ведь казалось, что он слышит. Мне показалось, что у него есть вопрос.

Я шел, поворачивал на какие-то улицы и думал-думал-думал…

Нет, я не думал о том, что потерял заказ, я все равно не смог бы его сделать. Я думал о том, что получил еще один урок. Меня снова окунули как щенка в понимание того, что у любого человека, у любого, все начинается с вопроса. С догадок, которые его мучают. С ощущения, что что-то не так в его жизни. С поиска ответа все начинается. Ответа на вечные вопросы: для чего живу? В чем смысл этой моей жизни?

Только такой человек и слышит. Вот такому можно объяснить. Для такого и написана Великая инструкция, как выйти из рабства и подняться к Любви.

Если нет вопроса, не поймет человек.

***

Вспомнил я эту историю сегодня, потому что у нас праздник на дворе - Песах, или Пасха, это как вам ближе. В Библии (или Торе) это центральный праздник. Это мировой праздник. Он касается абсолютно всех. Тех у кого уже есть вопрос: как жить? И тех у кого он еще возникнет.

Праздник этот о выходе из эгоизма. О выходе из нашего Египта, побеге от нашего фараона, вслед за Силой, за Моше, который ведет нас к Любви.

Нам бы только пойти за ним. И он выведет. Всех.