Отличие арабов от министра угольной промышленности СССР

Моя должность называлась «художник-постановщик». Теперь принято говорить «артдиректор» или «продакшн дизайнер». Но всё это только различные имена для вполне собачьей и дико ответственной пахоты – готовить декорации к съемкам…

Вы не подумайте, что я тут делюсь воспоминаниями. Посмотрите еще раз на заголовок.

…Так или иначе, в какой-то момент нам потребовалось на вершине холма, на полном бездорожье возвести железный сарай. Даже не сарай, а руины небольшого завода. Разбомблённый цех, к примеру. Эпизод не значился в сценарии, на него не было бюджета, соответственно и рабочих. Время тоже поджимало. Я наскоро изладил какие-то эскизы и чертежи, и мы обратились за помощью к руководству угольной шахты, на которой мы творили свое искусство.

Они, вместо того, чтобы по-шахтерски навешать нам пендалей за наглость, переправили мои чертежи наверх. А наверху ещё наверх. И буквально дня через два я и директриса картины стояли в кабинете министра угольной промышленности Советского Союза. Он располагался в Донецке.

Повторю еще раз. Дубль два. Кабинет министра всей угольной промышленности Советского Союза. Стол. На столе -  немного мятые почеркушки, выполненные от руки, без линейки, на столе в гостиничном номере. Министру лет сорок. Его заместителю, вероятно, чуть больше. Оба могли бы сниматься в Голливуде. Они в хороших костюмах. У них умные, светлые и очень усталые лица. Возможно, они только что обсуждали, что в Горловку надо отправить ещё двести железнодорожных составов. Или сколько миллионов тонн поднимет Новокузнецк на-гора. Зачем они нас позвали – этого я никогда не пойму.

Нам отказали. Сразу после «здрасте». Просто сообщили, что это не их профиль. Попросили забрать эскизы назад. Я смотрел на этих отличных занятых мужиков и моя «дикая ответственность» казалась мне мушиной суетой. Каковой она, разумеется, и была.

Повинуясь эмоции, без малейшей тени далеко идущего плана, я засунул руку в карман и достал два значка. Мы заказали их просто так, на память. Простые прямоугольники по форме киношной хлопушки и названием картины. Сзади – булавка. У меня в номере стоял их мешок.

«Примите от нас сувенир. Извините за беспокойство», - говорю. И готовлюсь уйти. Министр берёт мой значок, улыбается. Как дитя. «Моя дочка будет ужасно рада», - говорит он не мне, а своему заму. И нам дали всё, что мы могли пожелать.

К чему я это говорю?

С арабами этого не произойдет никогда. Никогда не надо давать им подарков. Ни земель, ни пленных. Мы ничего не получим взамен. И причина не в их пресловутой ментальности. Просто причина всех наших проблем с арабами – отнюдь не арабы. А только мы сами.