Европа: сдаться нельзя победить

Подготовка к этой войне началась несколько лет назад. В 2011-2012 гг. в Лондоне и крупных городах Франции прошла волна массовых уличных беспорядков и столкновений с полицией. Протестующие - в основном молодежь из числа эмигрантов первого и второго поколения - поджигали машины, грабили магазины, уничтожали городское имущество. Формальным поводом для протестов была экономическая и социальная дискриминация этнических меньшинств.

На фоне тех событий Германия выглядела оплотом стабильности и безопасности. Немцы были уверены в успехе своей иммиграционной политики. В отличие от Англии и Франции, власти Германии стараются не допускать компактного расселения иммигрантов и возникновения этнических анклавов, как в предместьях Лондона или Парижа.

Прошло немногим более года, и в Германию устремился основной поток беженцев из разрушенных стран Северной Африки и Ближнего Востока. Беженец - это не иммигрант, которому можно выдвигать требования и ставить условия. По действующему законодательству Евросоюза, беженцу обязаны верить на слово и обеспечивать его всеми социальными благами, включая жилье и денежное пособие.

Но и тогда немцы продолжали сохранять оптимизм. Им казалось, что беженцы новой волны будут вести себя как турки, которые прижились в Германии еще с 50-х гг. прошлого века и вполне успешно интегрировались в немецкое общество.

В ночь на 1 января 2016 года немцы начали понимать, что "старая добрая Германия" уходит в прошлое. В новогодний вечер 31 декабря "беженцы" организованно вышли на улицы Кельна и занялись тем, что на юридическом языке называется «сексуальными домогательствами». Женщины оказались беззащитны. Мужчины, прошедшие школу европейского мультикультуризма, старались "ничего не замечать".

Не останавливаясь на достигнутом, иммигранты перешли от бытового насилия к вооруженному террору. За несколько месяцев Европа превратилась в ареал террористической войны агрессивного меньшинства против коренного населения. Европейские силовые структуры проявили бессилие перед концептуальным оружием нового типа - терроризмом. Агрессивное меньшинство использует терроризм как средство устрашения и подчинения европейцев. Оно, как оказалось, одинаково хорошо работает во всей Европе, а не только в Англии, Франции или Германии.

Эта война, как и любая другая, является тщательно спланированным и управляемым процессом, имеющим конкретные цели и задачи. Цель, преследуемая организаторами этой войны, состоит в переформатировании Европы, в частности - в уничтожении системы социального обеспечения, создании атмосферы постоянного страха и взаимной ненависти. Люди, испытывающие страх и ненависть, легко управляемы, и им можно внушить любые идеи. Например, идею демонтажа системы социального обеспечения, которая давно лежит тяжким бременем на европейском бюджете.

Сами террористы вряд ли понимают, ради чего они уничтожают людей и самих себя. Радикальный ислам в лице ИГИЛ, который берет на себя ответственность за большинство терактов, создан теми же силами, что заинтересованы в установлении нового мирового порядка. Степень влияния идеологии радикального ислама на европейское иммигрантское меньшинство уже перешла в фазу необратимости. Поэтому у Европы осталось две возможности. Первая - полностью подчиниться радикальному исламу и принять шариат в качестве официальной идеологии.  Вторая - противопоставить этому другую, более сильную и влиятельную идеологию, способную объединить всю европейскую цивилизацию.

Какая идеология может стать альтернативой радикальному исламу? Если Европа хочет продолжать развитие в качестве уникальной цивилизации, ей следует ответить на этот вопрос. Масштабы этой задачи предполагают переосмысление роли Европы, как региональной цивилизации, до роли цивилизации мирового значения. Для этого нужно создавать новую международную нравственность.

Новая международная нравственность - единственное, что может успешно противостоять радикальному исламу на уровне идеологического приоритета. Еще в начале ХХ века еврейский мыслитель и каббалист Бааль Сулам в «Трудах о последнем поколении» писал:

"Общественная польза  оценивается лишь по отдельной стране проживания данного общества и неизбежно находится в противоречии с другими народами и странами. (...) Еще не создана нравственность и даже религия, которой хватило бы для «интернационализма», ибо убийства, грабеж и т.д. властвуют во всей своей ярости без какой бы то ни было нравственности. Более того, большой убийца будет сочтен патриотом и поборником нравов. В нынешнее время нужна международная нравственность".