22 июня вышел в свет доклад комиссии ООН, расследовавшей действия ЦАХАЛа во время операции «Нерушимая скала». В ходе расследования первоначальный председатель комиссии, профессор международного права из Канады Уильям Шабас покинул свой пост, после того как выяснилось, что он работал на ООП (Организацию освобождения Палестины) в качестве платного консультанта.
На 183 страницах заключительного документа оправдываются действия ХАМАСа, такие как создание диверсионных туннелей, ракетные обстрелы израильских городов и др., и осуждается ЦАХАЛ, называемый в отчете оккупационной армией Израиля. Ответственность за многочисленные разрушения и гибель мирного населения сектора Газа во время обстрелов целиком возлагается на Израиль. При этом в документе не указывается, что причиной начала военной операции стали действия ХАМАСа, резко участившего обстрелы израильских городов.
Помимо комиссии ООН проверку легитимности действий Израиля произвела и другая комиссия. В неё вошли 11 высокопоставленных военных из Великобритании, США, Германии, Испании, Италии, Голландии, Австралии и Колумбии. Среди них — бывший глава МИДа Италии и бывший глава Совета национальной безопасности Испании. Возглавил комиссию Клаус Нойманн — бывший председатель Военного комитета НАТО и начальник Генерального штаба Бундесвера.
Комиссия пришла к выводу, что ЦАХАЛ не только выполнил все требования международного военного права, но и значительно превысил стандарты ведения войны. Более того, своим «излишне гуманным ведением войны» Израиль создал «опасный прецедент», который в будущем может усложнить борьбу с терроризмом армиям других стран.
Почему выводы этих двух комиссий столь отличаются друг от друга? Потому что ООН явно «подыгрывает» ХАМАСу, открыто оказывая ему материальную, политическую и юридическую поддержку. Но почему ООН занимает такую антиизраильскую позицию, в то время как от террора страдают, подобно нам, и многие другие страны? Ответ на этот вопрос лежит вне обычной человеческой логики и разумных представлений о справедливости. Можно говорить об антисемитизме, но это слово, по сути, ничего не объясняет.
Тут уместно было бы вспомнить притчу о мастере и двух его учениках. К первому ученику мастер был очень строг и не прощал ни одной, даже самой малой оплошности, при том что давал ему самые трудные, почти невыполнимые задания. К другому же ученику мастер был снисходителен, ничего сложного ему не поручал, закрывая глаза на его ошибки и дурное поведение. В конце концов, первый ученик пожаловался отцу на такое предвзятое к себе отношение, и тот пришел к мастеру, чтобы получить от него объяснения.
«Я не хочу говорить это твоему сыну, — ответил ему мастер, — но именно его я прочу в свои преемники, так как вижу в нем большие задатки. Вот почему я так строг к нему и даю ему сложные задания, не прощая ни малейшей ошибки. Второй же ученик мне совсем не интересен. Он не способен стать мастером, и потому нет смысла его утруждать. Он нужен мне лишь для того, чтобы твой сын привыкал работать в неравных условиях и становился от этого сильнее».
Может быть, и нас, как того талантливого ученика, бьют потому, что желают научить. Понять бы вот только — чему?
