Еврейский жребий

Целый народ был обречён на гибель, но в финале, каким-то невероятным образом, вышел победителем. О чём этот сюжет? И есть ли у него шанс на повторение в наши времена?

Когда Аман бросал жребий, желая погубить иудеев, он и подумать не мог, что закладывает начало величайшему торжеству еврейского народа. Забудутся книги Пророков и Писаний, канут в вечность другие праздники, но Пурим останется с нами – как символ вершины пути, совершенства. Именно так говорят еврейские мудрецы о событиях, предзнаменовавших конец вавилонского изгнания.

В те времена иудеи словно впали в спячку, рассеялись по огромному персидскому царству и осели, укоренились в нем. Оказавшись на чужбине и испытав первоначальный шок, они обнаружили вскоре, что могут неплохо устроиться среди местных народов. До такой степени неплохо, что Земля Израиля превратилась для некоторых в анахронизм.

С течением времени людям всё труднее верилось в пророчество, предрекавшее возвращение домой через семьдесят лет. Прежняя связь народа ослабевала на просторах великой империи и новые поколения изгнанников оказались дезориентированы, «растерялись». Не то чтобы забыли, кто они и откуда, но пасовали, глядя в туманное будущее. Даже когда на несколько лет приоткрылось «окошко эмиграции» – такое же, как в Советском Союзе четверть века назад, – мало кто воспользовался этой возможностью.

А затем пришла беда: царский ставленник, «обидевшись» на Мордехая, решил одним махом разделаться со всеми иудеями.

Кем же он был, злодей Аман, резко выделяющийся в многовековом ряду таких же государственных душегубов разного пошиба и размаха? Откуда эта ненависть к евреям, затмевающая все другие цели и задачи?

Высший сановник, фаворит царя и судьбы, обличенный колоссальной властью, ополчился на человека, который не становился перед ним на колени и не падал ниц, как все прочие.

Говорили Мордехаю служители у царских ворот: «Зачем ты преступаешь повеление царя?» Говорили изо дня в день, а он не слушал их.

Разумеется, Аман был вне себя. Здоровый эгоизм, жаждущий власти, славы и богатства, натолкнулся на нечто неожиданное – не просто на врага, а на идеологического антагониста, живущего, по совершенно иным законам, по «вывернутой наизнанку» шкале ценностей.

Вот что скрывалось за жребием, который выпал в ту пору евреям, – приговор самой их основе, заложенной ещё при Аврааме. Наш исконный принцип любви к ближнему, принцип здорового, сплоченного, равного общества вызвал ярость Амана. Подобно антисемитам всех времен, он не мог стерпеть этих искр былого костра, рассыпанных, развеянных по ветру, но отказывающихся гаснуть.

Есть один народ, – сказал он царю, – рассеянный среди народов, но обособленный от них. И законы у него не такие, как у них.

Многим не дает покоя эта наша внутренняя обособленность, которую мы и сами перестали ощущать под напластованиями будней. В современную эпоху другие «сановники», порой даже еврейского происхождения, подстрекают «владык» против народа, который словно стоит у них костью в горле. Так было во времена Катастрофы, когда Запад отказывался принимать беженцев, спасающихся от неминуемой смерти. Так происходит и в 21-м веке, когда, под благовидными предлогами, миллионы долларов текут от «прогрессивного человечества» на оснащение и вооружение врагов Израиля.

Миллиардеры, советники президентов, духовные лидеры, профессора – кто только ни рядится в одежды Амана. Нет, они не призывают тотально истребить нас – сегодня это неполиткорректно. Но плоды их усилий, на самом деле, ошеломительны: спустя два с половиной тысячелетия после пуримского чуда и всего семьдесят лет после нацистской резни, половина мира не выносит нас на дух. Мы по-прежнему чужаки. Огромная территория планеты закрыта от «иудеев» – появись мы там, нас с радостью убьют. И ещё бóльшая территория заражена той же лютой ненавистью, но не может, дай ей волю, в силу своей «просвещенности».

«Если человек верит иначе, чем мы, мы называем его чудаком, и на этом конец, – сказал в свое время Марк Твен. – Думаю, так происходит лишь потому, что в наше время сжечь его мы не можем».

Только вот нас – могут.

Что же это за «вера»? А точнее, жизненная философия, платформа на все времена, которая и сделала нас народом? Почему декорации меняются, а травля продолжается? Почему даже старушка Европа тщится отдать нас на растерзание тем, кто готовится растерзать её саму? Когда-то юную Европу похитил Зевс-громовержец. Теперь её похищает другой персонаж, далёкий от традиционной мифологии. Но даже в этой ситуации она как будто намекает ему, чтобы сперва он расправился с нами. Зачем?

Всё дело в том, что мы… непобедимы. Уязвимы, малочисленны, разрознены, рассеяны по миру, но все равно живы, энергичны, креативны – в любой стране. И как бы мы ни старались походить на окружающих, всё равно что-то невидимое отличает нас и бросается им в глаза. Словно желтые звезды, доставшиеся в наследство от страшных времен и отсвечивающие до сих пор.

От нас так долго старались избавиться, но мы здесь. Наша история предначертана в глубокой древности и реализуется до сих пор. Мы непонятны, неистребимы даже в разобщении. Мы единственные испокон веков противопоставлены всему миру, но ведём себя так, словно нам это совершенно не мешает.

Неслучайно Мордехай не падал ниц перед Аманом, хотя, казалось бы, зачем было дерзить власть предержащим. Сила, скрепляющая народ Израиля, во сто крат мощнее всего, что мир может выставить против евреев. Единство, заложенное в нас Авраамом, и есть наш жребий, наша судьба. Проблемы же возникают не тогда, когда мы выставляем свое достояние напоказ, а наоборот, когда мы отстраняемся, отрекаемся от него.

Как же я спасу свой народ, если за обращение к царю мне грозит смертная кара? – спрашивает Эстер.

На что Мордехай отвечает:

Не надейся, что спасешься в царском доме одна из всех иудеев. Если промолчишь в такое время, избавление придет из иного места, а ты погибнешь.

Пурим говорит нам о том, что мы зависим не от Амана, что наш жребий брошен не им, что судьба народа Израиля ведёт его к единству и только на этом направлении мы найдем себе достойное место среди народов.

Нет, мы не застрахованы сегодня от пуримского сюжета, но вопрос в другом: какую цену мы заплатим за счастливый конец? Завязка и финал стандартны во все времена. Остальное зависит от нас.